Fullmetal Alchemist. Господин мой

[text-Paume]

Название: Господин мой
Автор: Paume
Фандом: Fullmetal Alchemist
Персонажи: Грид/Ран Фан
Жанр: Драма
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, ~500 слов
Примечание: Пост-канон, АУ - в битве с Отцом погиб не Грид, а Лин.

После битвы с Отцом Грид открыл глаза и понял, что остался в человеческом теле один. Было пусто и непривычно. Людишки радовались победе, кричали, плакали, обнимались. А Грида окутал кокон молчания. Его хлопали по плечам, приветствовали, благодарили, улыбались. Он молчал и понимал, что прямо сейчас становится Лином. Выжившим Лином. Легче всего было промолчать и обмануть. Что он и сделал. Улыбнулся, кивнул. Его закрутило в толпе, в чужой радости. Он не сопротивлялся, позволяя судьбе нести себя в человеческое будущее.
Среди этого ликования взгляд Грида выхватил женское лицо. Грид отчетливо помнил, какой неестественно застывшей была Ран Фан, с какой тревогой вглядывалась в него, почти с отчаянием. И когда толпа толкнула их друг к другу, когда они оказались рядом, лицом к лицу, она тихо спросила:
– Грид?
Солгать ей у него не получилось. Комок подступил к горлу, помешал словам, и Грид просто кивнул.
Она побелела, закрыла на мгновение глаза, удерживая себя в руках – такая маленькая, такая хрупкая, такая сильная. И в тот же миг Грид, воплощенная жадность, возжелал ее – нежную, мужественную и чужую. Может, это был отголосок чувств Лина, а может, и его собственных. Но она стала целью, и он годы положил, чтобы добиться ее.
Он ухаживал за Ран Фан терпеливо и долго, не желая брать в жены только своей волей.
Он любил ее ласково и бережно, желая ее наслаждения, как своего собственного.
Она не отказывала, она хранила его тайну, подчинялась как Императору, уважала как старшего, была верна как мужу.
Но сердце ее, Грид знал, принадлежало не ему. Страстными ночами, когда он возводил ее на вершину блаженства, когда ее глаза заволакивало от наслаждения, она сама не знала, что ее губы беззвучно шепчут:
– Лин, господин мой… Лин…
Лин господствовал в ее чувствах, Лин – даже мертвый – отнимал у Грида свою женщину.
Даже не жадность, а зависть – черная, как мокрая псина, злая, человеческая – накрывала Грида с головой. Между ним и Ран Фан стояла стена, мертвая и неподвижная, как Врата. Грид сражался с ней и проигрывал. Грид бился в нее, но только разбивался – каждую ночь о едва слышный шепот:
– Господин мой, Лин…
Он сходил с ума рядом с этой женщиной. Он разрушался рядом с ней. Жадность, его сущность, требовала получить ее сердце силой. Он не мог сказать себе «невозможно».
И однажды начал ее избегать. Уходить от Ран Фан, отвыкать от нее. Только чтобы не сорваться, не дать себе причинить ей вред.
Он вспомнил, что они с Лином оба жаждали власти. Поэтому Грид направил всю свою жадность на достижение этой цели. Борьба за власть оказалась увлекательной. Она вытравливала из него мысли о Ран Фан. Пока Грид не спал, он не вспоминал о своей жене. Он не думал о ней, забывал, забывал. И только во сне снова и снова ласкал ее теплое податливое тело и слышал:
– Лин…
Она сама явилась к нему, осунувшаяся и долгожданная.
– Господин мой, вы обратили на меня свою немилость. Мне тяжело под ее бременем, – сказала она, не поднимая на него глаз.
Грид смотрел на ее склоненную голову и понимал, что не удержится.
Он подхватил ее на руки и зашептал:
– Что ты, Ран Фан! Что ты! Нет для меня никого милее.
Он нес ее в опочивальню, раздевал бережно, целовал нежно. Ран Фан отзывалась на каждое прикосновение – вздохами и ласками. Как будто соскучилась. Грид прижимал ее к себе, укрывал собой, проникал в нее. И ждал. Ждал обреченно. Когда наслаждение поднимется к самому ее горлу, когда глаза помутнеют от страсти, когда губы шевельнутся…
Он зажмурился, приник к ее груди. Он не думал, что в этот раз ожидание слов будет таким больным. Ран Фан громко вздохнула, задрожала под ним и прошептала:
– Господин мой… Грид…