Arthuriana. Порочное сердце

[text-Paume]

Название: Порочное сердце
Фандом: fandom Arthuriana 2013
Автор: Paume
Бета: olya11
Размер: мини, 1218 слов
Персонажи/Пейринг: Лот/Моргауза, Артур/Моргауза, Игрейна
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: "Моргауза была еще ребенком, но те слова врезались в ее память на всю жизнь".
Примечание: Написано по книге Мэри Стюарт "Полые холмы"

Моргауза была еще ребенком, но те слова врезались в ее память на всю жизнь.
Женщина, которая их сказала, была высокой, красивой и холодной. Отец привел ее ранней весной и пожелал, чтобы Моргауза взяла с нее пример, научилась быть такой же — хотя как можно стать такой же ледяной королевой?..
Каждый раз, когда маленькая Моргауза оказывалась рядом с ней, ее сковывал холод. Она тогда еще не знала, что это страх. Ее пальчики путались в нитках и втыкали иголку не по рисунку. Женщина молча терпела ее, лишь поджимала губы и продолжала рукодельничать. Ее служанки косились на Моргаузу так же молча и неодобрительно.
«Я хорошо вышиваю!» — думала тогда Моргауза, но руки проигрывали беспощадной иголке, а пальцы оказывались исколоты до маленьких капелек крови, которые расплывались на ткани крошечными пятнами. Если бы Моргауза была постарше, она подумала бы, что так же протыкается вся ее душа — равнодушием и неприязнью, протыкается и кровоточит.
Наверное, она вся вытекла в ту ее работу. На протяжении каждого дня, каждого часа, пока ледяная королева молчала, а Моргауза училась не плакать. Ей казалось, что это длилось очень долго, так долго, что изнутри вырвалось то самое, запретное, черное, страшное, что заставило Моргаузу вскочить с места, кинуть на пол свою работу, истоптать ее. И закричать. Только чтобы разбить молчание.
Она очень быстро забыла свой гнев, забыла, плакала ли. Забыла, как одна из служанок, по безмолвному указанию королевы, дала ей пощечину и выставила за дверь. Все это не задержалось в ее памяти надолго.
А вот саму королеву она запомнила отчетливо.
Был вечер, свечное пламя отплясывало на белом прекрасном лице красными бликами. На невозмутимом лице. Моргауза хотела кинуться на это лицо, царапать его, грызть, пока белое не превратится в красное полностью. Но ее держали, что-то говорили — она не помнила слов.
Королева даже не прервала своей работы. Она не взглянула на Моргаузу, словно та была пустотой, — смотрела вниз, на иголку, которая прокладывала на ткани стежок за стежком. И только губы ее шевельнулись и во внезапной глубокой тишине отпечатали в Моргаузе слова:
— Порок в сердце твоем, дитя. Порочное сердце, порочная душа.
Тогда Моргауза еще не поняла, что произнесла королева. Но она всем своим существом осознала, что это не просто слова, не просто неприязнь. Это приговор.
«Порок в моем сердце», — думала Моргауза и с легкостью овладевала ненавистными ледяной королеве чарами. Пока слабыми, женскими, но они тоже давали власть над людьми.
«Порок в моей душе», — думала Моргауза и улыбалась ясноглазому рыцарю, чтобы позже он сорвал с ее губ первый поцелуй.
«Порочное сердце», — думала Моргауза и, закрывая глаза поздним вечером, размышляла, как стать выше ледяной королевы.
«Порочное тело», — думала Моргауза и, раз все равно терять было нечего, выбирала, которому королю она подарит свою девственность.
Король Лот был стар. Высок, сухощав, мускулист. Но стар. А еще он был вдовцом, что оказалось решающим.
Моргауза одевалась для него тщательно, в волосы вплетала травы, роняла чары в огонь жаровни, подносила вино в серебряном кубке, стояла неподвижно, потупив очи.
Король Лот был стар. Но он целовал жарко и мокро. Он хватал Моргаузу за руки так крепко, что она пошевелиться не могла — да и не хотела. От его напора у нее слабели колени, и она благодарила всех богов, что Лот прижимает ее к стене, иначе она бы просто упала.
Лот был огромным, страшным и жестоким.
Он рвал на Моргаузе одежды, царапая ее нежную кожу грубыми ладонями, унизанными золотыми перстнями. Его поцелуи были похожи на укусы, грудь болела от его ласк. Лот мял ее тело, вонзал пальцы в плечи, в бока, оставляя на них синие отметины. Звериным своим желанием он сминал Моргаузу, иногда даже не добираясь до ложа, валил прямо на устланный коврами пол, хватал под колени — больно, безжалостно, — раздвигал ноги и врывался яростно, вбивался стремительно и глубоко.
Моргауза кусала губы, чтобы не кричать, а лишь стонать, руками шарила по полу, запрокидывала голову назад, волосы лезли в ее лицо и скрипели в такт движениям Лота.
Было больно и хорошо. Слезы лились по ее лицу, когда она, не выдержав, начинала подкидываться навстречу, чтобы ускорить, чтобы достигнуть, чтобы раствориться в бешеном наслаждении. Лот наматывал на руку ее волосы, тянул на себя, смотрел в ее лицо и смеялся, когда она содрогалась и все-таки вымученно кричала.
Он тоже был порочен. Как и она.
Однажды Моргауза подумала, что непорочных людей вовсе не бывает. Что все они черны. Во всех глубоко в душе живет то страшное, что топчет, ломает, разрушает. И даже ледяная королева, Игрейна, порочна в своей святости.
Артур оказался совершенно юным и неопытным. Моргаузе одного взгляда хватило на него, чтобы понять: он возляжет с ней радостно, разгоряченный своей первой битвой и опьяненный победой. Она улыбнулась ему приветливо и только потом подумала, что он — тот самый король, который будет спорить за корону наравне с Лотом.
«Порочная сестра», — подумала Моргауза и решила, что лучший способ владеть Артуром — это родить от него сына.
Артур был похож на щенка. Тыкался, сам не зная куда. Моргаузе было смешно, но она не смеялась. Она притворилась, что так же, как и он, ничего не знает. И словно нечаянно направляла его.
— Здесь, — говорила она.
Он бережно трогал ее и тревожно заглядывал в глаза. Она улыбалась ему и делала вид, что стонет от удовольствия. Он улыбался ей в ответ и смелел.
Он ласкал ее тело, как хрупкую драгоценность, и Моргаузе вначале хотелось грубо притянуть его к себе за волосы и укусить, чтобы он понял, как именно нужно ее ласкать. Но она сдерживалась, подавалась навстречу, ждала одного-единственного момента. «Пускай он найдет вход, пускай зачнет мне своего сына», — так думала Моргауза.
Она сама не заметила, как нежность проникла в ее сердце, как будто подточила в ее душе тяжелый черный камень. Бабочками впорхнула внутрь, разлетелась по всему телу.
Артур мелкими невесомыми поцелуями покрывал ее тело, ласкал языком грудь, робко обхватывал губами соски. И в то же время руками дотрагивался до бедер, проводил кончиками пальцев по коже. Моргауза дрожала, не понимая, что с ней происходит, смотрела на него изумленными глазами.
В какой-то момент Артур приподнялся над ней и спросил:
— Я посмотрю. Можно?
У Моргаузы жаром опалило лицо, и она вдруг поняла, что краснеет. Слов не было, как и не было никакой уверенности в том, что именно она соблазняет этого мальчика, а не он ее.
Моргауза кивнула, Артур улыбнулся и наклонился к ее животу. Она глубоко вздохнула и раздвинула ноги. Его теплое дыхание ласково касалось ее между ног.
А потом Артур наклонился еще ниже и поцеловал ее туда. Моргауза всхлипнула и зажала рот рукой. Она дрожала, когда Артур старательно лизал ее. Она мотала головой из стороны в сторону, когда он осторожно гладил ее. Она подкидывала бедра, когда он впервые вошел в нее. Она не могла терпеть. Моргауза видела, что Артур улыбается. Не смеется, нет, совсем не смеется. Он улыбался, как человек, который получил невиданный подарок, как человек, который за этот подарок хочет положить к ее ногам все сокровища мира. Артур не брал ее, властно и жестоко, как Лот. Он отдавал.
Их наслаждение было обоюдным. Моргауза смаргивала слезы с ресниц и обессиленно лежала под его расслабленным телом, а он благодарно тыкался в нее губами.
И тогда Моргауза четко осознала, что такое чистота души. В одно мгновение она поняла, что ей не нужны ни чары, ни власть, ни корона. А только лишь этот юный мальчик. Ей приоткрылась хрупкая тайна мира, и Артур был в центре его.
«Порочная душа, — подумала Моргауза, — порочное сердце. Семя посеяно. Ничего не вернуть».
Она на мгновение прикрыла глаза и глубоко вдохнула, впитывая и запоминая эту ночь, эту невинную страсть, тепло тела Артура, его нежность и ласку.
То, что она больше никогда не получит.