Hunter x Hunter. Девочка моя

[text-Paume]

Название: Девочка моя
Канон: Hunter x Hunter
Автор: Paume
Бета: Iren.
Размер: мини, 2147 слов
Пейринг: Иллуми Зольдик/Курапика Курута
Категория: слэш
Жанр: пвп
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: "Он закрыл глаза и представил, что перед ним — девочка. В ярких одеждах, с запахом солнечным и свежим. Он подался к ней, к спине — тонкой, теплой. Прижал рукой и обнял за грудь — плоскую, совершенно не девичью".

Однажды Иллуми обнаружил пропажу одной из своих игл.
Потерять ее он не мог, поэтому вывод напрашивался сам собой — иглу украли.
В доме семьи Зольдик сделать это мог только один человек. Самоуверенный до глупости жирдяй Миллуки.
Другой на месте Иллуми пронесся бы в его комнату смерчем.
Иллуми же прошел неслышно, мягко нажал на дверную ручку, вошел, закрыл плотно дверь.
Когда Миллуки его услышал, тонкая длинная игла уже упиралась ему под трясущийся от страха подбородок.
Иллуми ничего не говорил, это было лишним. Потому что Миллуки, стараясь не двигать головой, лихорадочно зашарил по столу, бормоча извинения.
Еще спустя пару мгновений он протянул Иллуми пропавшую иглу.
— Я ее в коридоре нашел, вот честно, — оправдывался Миллуки, когда его брат наконец-то убрал обе иглы.
Иллуми не слышал.
Он смотрел в мониторы Миллуки — у того их было несколько. Они стояли в ряд, образуя панораму, и с каждого презрительно смотрела удивительно знакомая девушка.
Вот только опознать ее Иллуми, как ни старался, не мог.
— Кто это? — спросил он.
Миллуки подскочил на своем месте, попытался выключить питание сразу на всех мониторах. Иллуми молча ждал, пока он прекратит свое мельтешение.
— Так кто? — повторил он, когда Миллуки в очередной раз запутался в проводах.
— Ээээ, — сказал Миллуки. — Это так, случайно вышло, — он взглянул на неподвижное лицо Иллуми, опасливо передернул плечами и признался, — год назад, в Йоркшире. Это Курапика.
«И как это я сам не узнал?» — удивленно подумал Иллуми.
Это была первая его мысль.
А следом за ней появилась вторая.
«Курапика? В женской одежде? Курапика???»
Иллуми развернулся и пошел на выход.
Мысль о том, что та девушка на экране под одеждой являлась отнюдь не девушкой, а вполне себе юношей, подействовала оглушающе.
Под женскими одеждами — мужчина. Не существо неопределенного пола, а мужчина — такой же, как и сам Иллуми.
Иллуми закрыл дверь, остановился.
Что же это получается? Если с этой девушки снять платье, под ним окажется мужское тело?
Иллуми редко когда мечтал, но сейчас его воображение так четко нарисовало картину девушки в кимоно, которое медленно стекало с ее плеч, обнажая плоскую грудь, острые худые плечи, ключицы, мускулистые руки, подтянутые ягодицы, член…
Иллуми заметил, что перестал дышать, перевел дыхание и сглотнул.
Его собственный член стоял намертво.
«Блядь», — подумал Иллуми и пошел дальше.

***

На закрытый аукцион в Йоркшире Иллуми явился в качестве телохранителя. Первым же делом он убил своего подопечного.
Аукцион был незаконный и небогатый. Единственным, что представляло на нем ценность, были красные глаза Курута.
Остальные ценности Иллуми не тронул. Он забрал банку с глазами, завернул в покрывало и, перешагивая через немногочисленные трупы, покинул зал.

***

— И что ты от меня хочешь?
Иллуми развернулся на стуле и сказал:
— Для начала тебе стоит войти. И лучше через дверь.
Курапика не послушался, а легко спрыгнул с окна в комнату.
— Зачем ты тогда открыл окно, а не дверь? — резонно спросил он.
Цепь предупреждающе звякнула на его руке, но Иллуми не обратил на это внимание, всего лишь принял к сведению, молча наблюдая за Курапикой.
— Что ты хочешь от меня? — повторил Курапика.
— Думаю, что это ты сейчас кое-что захочешь от меня, — ответил Иллуми и рукой указал на полку у кровати.
Курапика посмотрел на полку, успел сказать:
— Мне не нужны фигурки из аниме… — и замолчал, замер на мгновение и вдруг рванулся вперед.
Иллуми поднялся из-за стола и подошел к Курапике. Тот был так взволнован, что подпустил Иллуми совсем близко к своей спине. Иллуми наклонился к нему и прошептал в самое ухо:
— Так что, хочешь ли ты кое-что от меня?
Банка с красными глазами Курута стояла на полке, только руку протяни.
— Да, — тихо ответил Курапика.
В его голосе отчетливо прозвучала угроза. Он собирался драться за эту банку до конца.
«Что ж, очень хорошо», — подумал Иллуми и отправился к шкафу.
Одежда ждала со вчерашнего вечера. Иллуми небрежно кинул ее на кровать и сказал:
— Раздевайся.
Курапика обернулся резко, изумленно распахнул глаза.
— Что?
— Раздевайся, — терпеливо повторил Иллуми. — Ты же хочешь забрать с собой эту банку?
Курапика сузил глаза, разом сосредотачиваясь. К радости Иллуми он не был дураком, понимал, что выбраться с боем из поместья Зольдиков ему вряд ли удастся, поэтому не стал дергаться и задавать идиотские вопросы, а спросил сразу же по делу:
— Только раздеваться?
Спросил через плотно сжатые зубы, и ответом Иллуми постарался не перегибать палку.
— Раздеться полностью, потом надеть юкату, — он махнул на кровать, Курапика быстро посмотрел туда и опять впился настороженным взглядом в Иллуми, — а потом я тебя раздену.
Иллуми замолчал. Курапика подождал немного, потом спросил:
— И все?
— И все, — ответил Иллуми.
— А потом я одеваюсь и ухожу с моими глазами?
— Совершенно верно. Ты можешь подумать и не соглашаться, но тогда твое сокровище останется со мной.
Курапика поднял руки к горлу — цепь снова звякнула — и начал раздеваться.

***

Юката была темно-синяя, раскрашенная огромными желтыми цветами. Курапика запахнул ее неумело, как Иллуми и рассчитывал, поэтому создавалось впечатление, что он одет небрежно, юката сползала с плеч, но Курапика не поправлял ее, стоял молча и ждал.
— Присядь на кровать, — сказал Иллуми.
Курапика сверкнул глазами, но послушался. Кровать у Иллуми была мягкая, она прогнулась под Курапикой, он не сумел сразу же выпрямиться, поэтому юката росчерком распахнулась почти до пояса. Курапика нервно стянул полы и вскинул глаза на Иллуми.
Тот приблизился медленно, опустился на колени, одной рукой оперся на кровать, чтобы Курапика видел и не дергался, а второй потянулся к поясу.
Он нарочно не принес оби, а всего лишь тонкий косихимо — его легче было завязывать и совсем легко развязывать.
Курапика сидел неподвижно, только вцепился пальцами в ткань.
Иллуми вытянул пояс, но не стал распахивать юкату. Курапика был совсем не готов, и Иллуми не хотел лишний раз его пугать.
Он поднялся с колен и целомудренно присел на кровать сбоку от Курапики. Тот вздрогнул, застыл.
Спина у него была трогательно беззащитна. Худая юношеская шея, напряженные плечи, острые лопатки, кожа бледная и тонкая. Он был похож на куклу, одетый в женскую одежду мальчик.
Иллуми протянул руку и, стараясь не коснуться кожи, медленно потянул юкату с одного плеча, шепнул в шею:
— Я не трогаю тебя, только раздеваю.
Курапика дрогнул от этого шепота, Иллуми улыбнулся и нарочно подул ему в шею, а потом на спину — наклонившись очень близко, чтобы воздух был теплый и приятный.
Курапика, казалось, выпрямился еще больше, но стерпел.
Иллуми обнажил ему одно плечо, потом второе, спустил юкату почти до пояса и на мгновение остановился. Потом наклонился и принялся легонько дуть на шею, плечи, спину — очень ласково, очень нежно. Курапика сидел неподвижно, тонкие волосы у него на шее поднялись дыбом, Иллуми разглядел их и не удержался, высунул язык и легонько лизнул. Курапика задрожал. Иллуми осмелел и лизнул его еще раз, потом дотронулся губами и неслышно поцеловал. Курапика не поворачивался, не начинал сопротивляться, он сидел неподвижно, и Иллуми вдруг подумал, что Курапика может просто не понимать, что с ним делают. Может быть, Курапику никто никогда не целовал?
Его хотелось потрогать необыкновенно сильно, руки так и тянулись погладить белые плечи, но Иллуми всего лишь легкими, сухими поцелуями приучал Курапику к прикосновениям. Он дышал ему в кожу и чувствовал ответную дрожь. А когда наклонился резко и волосы скользнули по лицу, а потом по спине Курапики, Иллуми с восторгом расслышал тихий изумленный вздох.
Он нарочно повел головой из стороны в сторону, а потом, не прерывая ласки, протянул руки и неторопливо положил ладони Курапике на бедра. И замер.
Было неудобно, но Иллуми терпеливо ждал. Курапика вздрогнул в первый момент, чуть было не взвился, но Иллуми не двигался, и Курапика медленно начал успокаиваться.
— Сними рукава, — шепнул ему Иллуми.
Курапика заторможенно послушался. Он сам задел Иллуми, когда освобождался от юкаты, но не отстранился. Наоборот, чуть помедлив, положил руки на колени, рядом с руками Иллуми.
— Спасибо, — прошептал Иллуми и добавил: — Не бойся, пожалуйста.
Он закрыл глаза и представил, что перед ним — девочка. В ярких одеждах, с запахом солнечным и свежим. Он подался к ней, к спине — тонкой, теплой. Прижал рукой, обнял за грудь — плоскую, совершенно не девичью. Иллуми хрипло вздохнул в изумлении, хотя заранее знал, чего ожидать, но воображение сыграло с ним просто восхитительную шутку.
Курапика выгнулся в его руках, Иллуми вовремя отклонил голову, и по его лицу скользнули только волосы, нос получилось уберечь.
Ярость придавала Курапике сил, но и Иллуми все это время ждал, когда же тот вспыхнет. Поэтому схватка получилась бурной и короткой. Иллуми перевернул Курапику на живот, руки перехватил сзади, навалился всем телом, выбивая дух, впечатал в кровать. Курапика бился под ним, но Иллуми держал крепко и ждал. Всаживать в него иголку совершенно не хотелось.
Курапика обмяк, когда Иллуми почти перестал на это надеяться. Сдался, дышал тяжело в покрывало и трясся мелкой дрожью ярости.
Иллуми поцеловал его в лопатку, а потом в ямочку под шеей, в плечо и снова в лопатку.
Курапика громко всхлипнул.
Иллуми всем телом ощущал, как он дрожит, и от этой дрожи внутри растекалось сладкое тепло.
Он достаточно быстро нащупал скинутый пояс, связал Курапике руки и не дал ни единого мгновения на передышку, стремительно перевернул на спину и надавил, чтобы он не мог руками даже пошевелить. Курапика смотрел на него алыми глазами, его трясло, как в припадке, Иллуми размахнулся и ударил его по оскаленному лицу. Голова метнулась в сторону, кровь брызнула из носа прямо на кровать, Иллуми снова ударил его и бил до тех пор, пока Курапика не перестал трястись. Глаза у него закатились, и их цвет Иллуми рассмотреть уже не мог.
Иллуми осторожно отодвинулся и сел на пятки.
Юката сползла полностью, и теперь Курапика лежал на развороченной кровати окровавленный и обнаженный. Он дышал прерывисто и явно не соображал, что происходит. Иллуми бросил взгляд на стоящую на полке банку и подумал, что отдаст ее по-любому.
А пока он устроился поудобнее и принялся его гладить, щупать, трогать и ласкать. Ловить каждый момент, пока Курапика не пришел в себя.
Его тело было податливым и отзывчивым. Курапика возбуждался и в то же время начинал быстро моргать глазами, осознавая, что происходит. Освободить руки ему все еще не приходило в голову. Он дергался от прикосновений, пытался подвигать ногами, но Иллуми крепко сидел на них. Зато это движение прошибло его самого с головы до пят, а потом тяжело отдалось в паху.
Курапика не сопротивлялся, он понимал, что возбуждается, и медленно заливался краской. В какой-то момент он дернул руками и застонал сквозь сжатые губы.
Иллуми безжалостно гладил его тело, теребил соски, целовал грудь и живот, внимательно прислушиваясь, в какой момент Курапика стонет намного яростнее, чтобы продолжать и следить, как он против воли начинает терять голову.
До его паха Иллуми еще не дотрагивался, оттягивал этот момент, наблюдая за Курапикой. И только когда в глазах Курапики полыхнул алый, он торжествующе улыбнулся и опустил руку на его налитый член.
Гладкая кожа под рукой возбуждала Иллуми очень сильно. Курапика покрылся потом, дрожал в бессильной ярости и не мог сдерживаться, подкидывал бедра, придавленные телом Иллуми. А Иллуми медленно водил рукой от яичек до головки и смотрел прямо в алые глаза.
Когда Курапика гортанно вскрикнул и содрогнулся от подступившего оргазма, Иллуми наклонился к самому его лицу, наблюдая, как он багровеет от стыда и бессилия, но не может удержаться — и долго кончает, дергаясь всем телом. Сперма залила ему не только живот, но и брызнула на грудь. Иллуми ладонью стер белые капли, пальцами чувствуя, как заходится сердце Курапики, потом размазал их по его лицу и проговорил:
— Девочка моя.
Курапика перестал сопротивляться. Лежал бесчувственно, отвернул голову и смотрел в стену.
Иллуми поднялся с него, приспустил штаны, достал ноющий от возбуждения член и начал себе дрочить, оттягивая разрядку.
Курапика не шевелился, и Иллуми это перестало нравиться.
Он опустил одну руку под себя и схватил Курапику за вялый член. Курапика вскрикнул, повернулся, неверяще распахнул глаза. Иллуми не стал причинять ему боли. Курапика смотрел загнанно до испуга и одним своим видом вызывал желание. Он не отворачивался больше и сдался совершенно, когда опустил взгляд и стал наблюдать за резкими движениями Иллуми.
Никогда раньше самоудовлетворение не приносило Иллуми такой бури чувств. Удовольствие подкатило к самому горлу, Иллуми громко застонал, последними рывками доводя себя до оргазма и направил сперму на Курапику, на его живот, на грудь, пытаясь достать до лица. Курапика вздрогнул, вскинул на него глаза и закусил губу.
Иллуми застегивал штаны быстро, соскочил с кровати, не давая ни себе, ни Курапике опомниться. Швырнул ему одежду и сказал:
— У тебя три минуты, чтобы собраться и уйти. Пошевеливайся.
Курапика услышал его.
Он поднимался, как пьяный, и Иллуми уже подумывал, чем бы его наказать, если он не уложится в три минуты. Но Курапика сделал над собой усилие и все-таки успел.
Он обтерся юкатой, накинул на себя одежду, не тратя времени на белье, без разрешения подошел к полке и забрал банку, ни слова не говоря, отправился к окну.
«Через дверь иди!» — хотел ему сказать Иллуми, но промолчал.
Через окно — значит, через окно.
Стойкость Курапики внушала уважение. И Иллуми молча наблюдал, как он уходит из его комнаты, из поместья Зольдиков и вообще из его жизни.
Спустя час Иллуми понял, что последнего он совершенно не хочет. Курапика, одетый в юкату, будоражил. Курапика, сверкающий алыми глазами, возбуждал. Курапика, облитый спермой, был неповторим. От Курапики больше и не хотелось ничего. Но и придумать ему кого-то в замену у Иллуми не получалось, как он ни старался.
Однажды Иллуми разложил на столе свои иглы и подумал, что стоит попробовать. Еще раз. Всего один, прощальный.
Он был уверен, что этого хватит и ему получится исцелиться от Курапики.
Много позже он признается себе, что был очень неправ.