Kuroko no Basuke. Гетры

[text-Paume]

Название: Гетры
Автор: Paume
Фандом: Kuroko no Basuke
Размер: ~3400 слов
Пейринг: Касамацу/Кисе
Жанр: романс
Рейтинг: R
Примечание: Подарок для Besti0la на KnB Secret Santa

На тренировке Кисе упал. Это было неожиданно и неприятно. Он даже не поскользнулся, а просто чиркнул кроссовком по полу, зацепился за ровное место и распластался на животе.
От удара вышибло слезы из глаз.
Ребята собрались вокруг мгновенно.
– Эй, Кисе, ты в порядке?
Ему подали руку, он видел ее сквозь пелену слез, потянулся, перевернулся на бок, потом на спину и помотал головой:
– Сейчас встану, все хорошо.
Он услышал, как ребята разошлись, погнав мяч в другой конец зала, вытер ладонью глаза, чтобы слезы не мешали, и сел.
Касамацу стоял рядом, все еще ожидая, когда Кисе поднимется.
У него были порядком заношенные кроссовки, шнурки давно растрепались на концах.
Кисе улыбнулся.
– Вставай уже, – сердито сказал Касамацу, глядя на него сверху вниз. – Ничего не болит?
– Нет, – ответил Кисе.
Кроссовки Касамацу были когда-то белыми, а сейчас посерели.
Гетры были черными. Из плотного трикотажа, вблизи Кисе мог разглядеть рисунок плетения. От бега они немного скатывались вниз, оставляя на коже под самыми коленями тонкий рифленый след.
Кисе внезапно почувствовал себя неуютно.
Касамацу хмуро понаблюдал, как он поднялся, заставил попрыгать на месте, окинул взглядом с головы до ног и только после этого кивнул и возобновил игру.
Кисе побежал вместе со всеми.
Он ловил, вел и кидал мяч, забивал, радовался или получал тумаки, кажется, все было по-прежнему. Но в то же время – не так. Как будто зал перекосило, и куда бы Кисе не смотрел, он все равно видел эти чертовы гетры. Черные росчерки, которыми кто-то злой специально для Кисе раскрасил Касамацу-семпая.

***

И начали сниться сны.
Темная комната, запертые двери, липкий кожаный диван. Кисе лежит, повернув голову, и сколько ни пытается, подняться не может. Сил нет. Страшно. Душно.
Дыхание хриплое.
И кто-то дышит с Кисе в унисон.
Вдох-выдох.
Кисе задерживал дыхание и тот, кто рядом, затаивался точно так же.
Кисе стонал от бессилия.
И тогда ему на лоб ложилась рука. Не ласковая, но и не страшная. Шероховатая большая ладонь убирала со лба волосы, зарывалась в них, пока Кисе не понимал, что его держат. И целуют.
Он никогда не целовался – так.
Воздуха не хватало. Горло перехватывало как удавкой.
И почему так жарко?
И кто здесь?
Зачем?
А потом руки и губы исчезали, на Кисе обрушивалась тишина, а в ней – ровные шаги, как убегающие секунды. Распахивалась невидимая дверь – проем ослепительно яркий.
Кисе зажмуривался, кричал, не хотел видеть, но это сон – и по законам сна он все равно видит, даже с закрытыми глазами.
Касамацу смотрел на него, недовольно сведя брови. Белый под белым светом, утонувший по колени в черной темноте.
«Проснуться! Я так хочу проснуться!»
И просыпался.
Будильник показывал середину ночи.
Простыни из-под Кисе съезжали к краю кровати.
Подушка валилась на пол.
На потолке мирно лежали пятна уличных фонарей.
Кисе дышал тяжело, тело ломило в истоме. Мокро. Стыдно.
И ничего с этим не поделать.

***
Кисе пришел домой поздно вечером.
– Ужинать будешь? – спросила мама.
– Нет, – покачал Кисе головой. – Мы зашли с ребятами после магазина поели. Я спать.
Мама огорченно покачала головой.
Кисе скинул обувь, подошел к ней и, наклонившись, чмокнул в макушку.
– Иди уже! – заулыбалась мама. – Ох, Рета, какой же ты вымахал.
Кисе засмеялся, закинул сумку на плечо и пошел в комнату.
Закрыл за собой дверь, уронил сумку под ноги и постоял немного в темноте. В незашторенные окна лился ночной свет фонарей. Где-то далеко раздавался смех и ритмично стучала музыка.
Кисе съехал по стене на пол, уперся подбородком в колени и подумал, что готов заснуть прямо здесь, сидя.
Он наощупь расстегнул карман на сумке и вытащил оттуда плоский пакет, сегодняшнюю покупку. Он расплатился за нее быстро, тайком от остальных ребят, и сразу же спрятал.
Пакет шуршал. Кисе аккуратно распечатал его и вытряхнул себе на руку черные, теплые на ощупь, гетры.
Мягкие.
Точно такие же, как у Касамацу.
Когда Кисе увидел их на полке в магазине, ему даже показалось, что он узнал рисунок.
Интересно, угадал или нет?
На улице проехала машина, осветив на мгновение всю комнату ярким светом фар.
Кисе откинул голову к стене и тихо засмеялся.
«Это похоже на сумасшествие, – подумал он. – Никогда не думал, что буду делать подобные глупости!»
Но как же сладко, как здорово, как спокойно – держать в руках свернутые гетры и представлять, что угнал их не из магазина, а из шкафчика Касамацу-семпая.
Ткань мягкая и теплая.
Кисе вытянул ноги и развернул гетры у себя на коленях, погладил их по всей длине и подумал, что точно такие же они и у Касамацу.
«Наверное, мне стоит поговорить с ним, – подумал Кисе. – Я ничего не потеряю, если скажу».
«Что я скажу? – возразил он сам себе, разглаживая гетры. – «Касамацу-семпай, ты снишься мне»? «Касамацу-семпай, я кончаю, воображая твои ноги»? Какая чушь!»
Одно лишь верно. Кисе так устал от бессонницы, что точно ничего не потеряет, если признается Касамацу. Какая разница, из-за чего его выгонят из команды – из-за неспособности удержать мяч или из-за немилости капитана?

***

Кисе и не надеялся спрятаться в раздевалке, но попытаться стоило. Он даже душем решил пренебречь, только бы выбраться с тренировки.
Но Касамацу его нагнал. Треснул по дверце шкафчика так, что внутри что-то упало.
Кисе отшатнулся, но Касамацу вцепился ему в волосы и подтянул к себе, надавил, пригибая.
– Ты что творишь, Кисе?
Вошедший следом Морияма быстро собрал вещички и сбежал, Хаякава хотел было поглазеть, но Кобори силком вывел его за дверь.
Кисе вывернулся из хватки Касамацу, затравленно оглянулся. Помощи ждать было неоткуда – все ушли, оставили капитана разбираться с Кисе.
Касамацу угрожающе надвигался на него. Кисе выставил перед собой руки, изобразил самую невинную улыбку и попытался оправдаться:
– Касамацу-семпай, я не нарочно, честно. У меня сегодня неудачный день по гороскопу!
– И всю последнюю неделю? – замахнулся Касамацу.
Кисе отскочил на шаг.
– Куда! – крикнул Касамацу. – А ну стой!
Раздевалка была маленькая, и Кисе очень быстро ткнулся спиной в шкафчики.
– Касамацу-семпай, это последний раз!
– Твой последний раз больше похож на вредительство! Ты же специально! С кем-то поспорил, да? Признавайся, скотина!
Кисе отвернулся, пряча лицо, и Касамацу треснул его по затылку.
Рука у Касамацу была тяжелая. А сейчас он пылал праведным гневом и ударил, не сдерживаясь.
Кисе рухнул на колени, цепляясь за шкафчики.
– Должна же быть причина твоей ужасной игры! – наклонился к нему Касамацу и попросил: – Кисе, что происходит?
Он присел на корточки и повторил:
– В чем дело?
Он очень быстро взял под контроль свой гнев, и Кисе перестал жаться.
– Ты хочешь вылететь из команды? – спросил Касамацу.
– Нет, – ответил Кисе.
– Посмотри мне в лицо.
Кисе с трудом поднял голову и улыбнулся.
– А теперь ответь мне честно – что случилось?
«Плевать», – подумал Кисе, разглядывая Касамацу. Он был совсем близко, их лица находились на одном уровне, глаза смотрели в глаза, а губы почти прикасались к губам.
Кисе качнулся вперед и попытался объяснить. Поцелуем. Что может быть проще поцелуя?
Касамацу застыл, Кисе ткнулся в его окаменевшие губы, замер на мгновение, а потом улыбнулся щекотно и отодвинулся.
Касамацу напряженно смотрел на него и тяжело молчал.
– Думаю, что обвинить тебя во всех моих несчастьях будет слишком самонадеянно, Касамацу-семпай, – легко сказал Кисе, – но увы, это так.
Касамацу медленно поднес к лицу руку и с силой вытер губы. А потом, почти без замаха, ударил Кисе в живот.
Кисе безропотно сложился на полу, подтянул к груди колени, от боли он все-таки вскрикнул – когда Касамацу поднялся над ним и ударил еще раз, ногой в бок, – вскинул ко рту руку и вцепился в нее зубами, чтобы не закричать в голос.
Касамацу отшатнулся от него, с размаху сел на оказавшуюся позади скамейку.
Кисе ослабевшими руками пытался оттолкнуться от пола, чтобы сесть. Боль была резкой, но недолгой. Тело продолжало ныть, но не смертельно.
– Как… ты? – спросил Касамацу глухо.
Кисе боялся на него смотреть, цеплялся руками за пол и шкафчики и постоянно оскальзывался. «Это от неожиданности, – заклинал он себя. – У меня все хорошо, я сейчас».
– У нас матч на следующей неделе, – сказал Касамацу.
У Кисе не получилось сесть, зато получилось подняться на ноги. Он кивнул, глядя в пол.
– Ты в команде, Кисе, – сказал Касамацу. – Ты нужен мне в команде. Я не желаю никем тебя заменять. Я жду от тебя игры, ясно?
– Да, семпай.
Касамацу встал, и Кисе отпрянул, ударившись затылком в шкафчик.
Касамацу смотрел прямо на него, не разрешая снова опустить взгляд.
– Ничего не было, – сказал Касамацу настойчиво. – Я ничего не видел и ничего не знаю. Тренировка завтра в пять. Будь в форме.
«Он ничего мне не оставил, – подумал Кисе. – Даже воспоминаний. Это должно быть грустно?»
Его губы сами сложились в привычную улыбку.
– Да, семпай, – мягко ответил он.

***

Кисе засыпал в душе. Стоял под горячими струями воды, закрыв глаза и прижавшись к стене. Было тепло и уютно. Мыло давно выскользнуло из руки и лежало у двери. Дрема валила Кисе с ног. Каждый раз, когда он оседал по стене в сторону и уходил из-под воды, он встряхивался, вспоминал, что нужно заканчивать и идти спать. Но, вернувшись под душ, тут же засыпал снова.
– Рета, – постучала мама, – ты там в порядке?
– Да, – не открывая глаз, пробормотал Кисе. Он оттолкнулся от стены, закрутил краны, нащупал полотенце, кое-как завернулся в него и побрел в комнату.
– Ты же совсем спишь! – воскликнула за спиной мама.
Кисе, не оглядываясь, успокаивающе помахал ей рукой.
В комнате он уронил полотенце в кресло у двери, подумал про трусы, оценил путь от двери до кровати и до шкафа, выбрал кровать и голышом улегся на одеяло.
Спать. Он хотел спать.
Мысль о том, что через пару часов он все равно проснется и будет учить английский почти до самого утра, вгоняла в отчаяние. Кисе обнял подушку и подумал, что готов по-детски разрыдаться.
Под подушкой нащупался шуршащий пакет. Кисе даже глаза открыл, когда вспомнил, что в нем. Сон не надолго отступил.
Кисе вытащил пакет, перевернулся на спину, вытянул вверх руку и вытряхнул гетры. Последние несколько дней он засыпал, прижимаясь к ним. Успокаиваясь их шершавой теплотой.
«Я совсем рехнулся», – подумал Кисе и уронил руку с гетрами вдоль тела. Они тяжелыми змеями скользнули по его телу, резковато задели бедро и накрыли пах.
Как легко было представить, что это прикосновение.
Кисе закрыл глаза и отдался на волю воображению, приподнял руку и пошевелил гетрами.
Возбуждение пришло мгновенно, такого он не ожидал. Опалило кожу и перехватило дыхание. Очень медленно он положил на укрытый гетрами пах руку и осторожно погладил себя.
Сладко. Жарко. Хорошо.
Невыносимо. Грязно.
Плевать.
Все равно хорошо.
Он никогда так не делал. Как правило, мастурбировал в ванной. Цивилизованно.
А теперь он ритмично водил рукой по члену, обернутому жестковатыми гетрами, и почти шагал через край, в ужасе от собственного извращенного падения.
Это было ненормально, и это возбуждало как никогда, вело как по лезвию. Чувства обострились, ныла каждая клеточка тела. Всего лишь в предвкушении.
Дыхание давно сбилось. Кисе крутил головой по подушке и то открывал, то закрывал глаза, ничего не видя перед собой. Оргазм пришел к нему медленно, постепенно охватив все тело, от паха – к самому горлу.
Кисе выгнулся дугой, задрожал, свернулся на боку. Разжал руку, чувствуя, как сперма напитывает ткань.
Тепло и липко.
Тепло и сладко.
Тепло и хорошо.
«Я еще немного так полежу, а потом встану и пойду за полотенцем», – сказал себе Кисе.
И уснул.
Будильник разбудил его утром. В окно заглядывало несмелое солнце.
Кисе, не до конца проснувшись, встал с кровати и удивленно посмотрел на упавшие под ноги гетры. Он пялился на них какое-то время, медленно осознавая, что спал, всю ночь, спокойно, крепко, без снов. И тому была причина.
Он наклонился и поднял гетры, сложил их в пакет, небрежно брошенный на краю кровати, сунул в сумку, решив, что выкинет в контейнер на улице.
А еще обязательно купит новые. Сегодня же.

***

Наверное, нужно было настрадаться бессонницей, чтобы почувствовать – как это, когда мяч слушается каждого прикосновения. Кисе радовался совсем по-детски. Желание просто играть наполнило его до самых кончиков пальцев. И даже подозрение, с которым косился на него Касамацу, не ломало игру. А наоборот – веселило.
Кисе улыбался как ни в чем не бывало. В раздевалке оживленно обсуждал предстоящий матч, проникаясь мыслью, что это будет его первый официальный матч в составе Кайджо. После душа с наслаждением тер полотенцем голову и расслабленно сидел на скамейке.
– А хорошо тебя капитан обработал! – похлопал Кисе по плечу Хаякава и с хохотом умчал домой.
Кисе засмеялся. Касамацу засел в душе, явно желая выйти в раздевалку после всех и собраться в одиночестве.
«Я не буду мешать», – подумал Кисе.
Касамацу вел игру четко, как и всегда. А вот после игры – явно его избегал.
Кисе собрался, постоял у шкафчика, закрыл его, закинул сумку на плечо и подошел к шкафчику Касамацу.
«Это хорошо, – подумал он. – Ты думаешь обо мне, это очень хорошо».
А потом достал из кармана сумки журнал и подложил в стоящую в шкафчике Касамацу сумку.
На обложке была фотография Кисе. А внутри – целый постер.

***

В первом матче сезона они выиграли.
На трибунах было мало народа, но они устроили такой шум, что Кисе иногда хотелось оглянуться и убедиться, что это вовсе не ор фанаток.
Касамацу нервничал, поглядывал настороженно. На каждый его взгляд Кисе солнечно улыбался, и Касамацу хмуро сводил брови, сжимал губы и отворачивался.
Его недоверие цепляло, и поэтому Кисе не дал ему ни одного повода усомниться в своей игре. Он выложился по полной и не допустил ни одной ошибки.
После окончания он долго стоял в душе, усталость валила с ног, и Кисе подставил спину под струи воды, уперся руками в стену и закрыл глаза.
Команда собралась довольно быстро, и когда Кисе выключил воду, из раздевалки уже не доносилось ни звука.
Ушли. Будут ждать у автобуса.
Кисе вышел из душа голышом, вытирая голову полотенцем, первым делом подошел к шкафчику и достал телефон. Все, что он хотел – это попросить, чтобы его не ждали. Он доберется домой сам.
Звонок раздался тут же, в раздевалке. Кисе стремительно обернулся, выронил телефон, он заскользил по полу, прямо к скамейке, под ноги сидящего Касамацу. Тот неторопливо наклонился, взял его в руки, отменил звонок и положил рядом с собой на скамейку.
Стало тихо.
Кисе вдруг вспомнил, что голый, стянул с плеч полотенце, второпях попытался закрутиться в него. Но края никак не сходились, как будто полотенце было маленькое, и Кисе сдался.
Он улыбнулся и сказал:
– Я думал, что ты уже ушел, семпай.
Касамацу хмуро смотрел на него и молчал.
Кисе отвернулся к шкафчику и достал белье. Он нервничал, но не собирался в этом признаваться. Мысли беспорядочно скакали в голове. «Это из-за журнала? Из-за игры? Я не делал ошибок. Из-за журнала?!»
Касамацу неподвижно сидел на скамейке, с каждой минутой внушая все больший страх.
Кисе запрыгнул в штаны, застегнул рубашку, покидал вещи в сумку, закрыл шкафчик, обернулся.
Улыбнулся:
– Я домой, всего хорошего, Касамацу-семпай!
Касамацу молча сверлил его тяжелым взглядом.
Кисе дошел до дверей, когда подумал, что он, может быть, просто никак не решится. Сам боится сказать хоть слово.
Поэтому у порога Кисе снова обернулся и жизнерадостно улыбнулся:
– Вам понравился постер, Касамацу-семпай?
– Очень, – зло ответил Касамацу, и Кисе остановился, улыбка померкла на его губах. – Мне очень понравился постер, ты, скотина! – Касамацу сжал кулаки. – Издеваешься, да?
«Если сейчас вскочит, то точно ударит», – подумал Кисе грустно.
– Нет, – ответил он. – Зачем же мне издеваться? Я соблазняю. Я хорошо получаюсь на фото, знаете ли. Э-ро-тич-но.
Касамацу покраснел от гнева так, что Кисе попятился. Но не вскакивал и не мчался лупить Кисе, а только лишь сжимал губы и сверкал глазами.
Кисе хотел удрать, но, похоже, сегодня его несло не только в игре.
– А ты зачем меня ждал, семпай? – спросил он легкомысленно. – Хочешь автограф?
– Хочу, чтобы ты прекратил молоть чушь.
– Да разве же я…
– Заткнись!
И Кисе послушался.
– Ты хорошо играл сегодня, – сказал Касамацу.
Кисе улыбнулся удивленно. Он открыл было рот, чтобы уточнить, не послышалось ли ему, но Касамацу предупредил его гневным взглядом, и Кисе тут же захлопнулся.
– Не знаю, что с тобой было, – фальшиво сказал Касамацу.
– Объяснить? – тихо спросил Кисе.
– Не надо, – ответил Касамацу.
Он расслабился в один момент. Опустил плечи, вытянул ноги, оперся на руки и откинул голову, посмотрел вверх и снова на Кисе.
– Спасибо, – сказал отчетливо.
Кисе кивнул, в горле встал ком, ответить не получилось. Кисе вышел из раздевалки – Касамацу не стал его останавливать – и подумал, что хочет орать от бессилия.
Чертов непробиваемый Касамацу-семпай!

***

– Кисе, – сказал Касамацу, когда они все шли после тренировки в раздевалку, – приводи себя в порядок и подожди меня, я к тренеру, а потом хочу с тобой поговорить.
Он убежал дальше по коридору, а Кисе устало поплелся вслед за товарищами.
– О! – съехидничал Хаякава. – Капитан вызывает на личную беседу? Будет поправлять твою физиономию? Или осанку?
– Отстань уже, – вяло огрызнулся Кисе.
Слова Касамацу вызывали тревогу, но тренировки перед официальными матчами были настолько жестокими, что задумываться о чем-то еще не хватало сил.
Кисе сходил в душ, оделся и послушно сел на скамейку. Глаза закрывались сами собой, ребята разбежались быстро, в раздевалке наступила тишина, и Кисе задремал. Когда Касамацу шумно плюхнулся рядом, он вздрогнул, вскочил и обернулся.
Касамацу все еще был в форме и дышал совсем загнанно. Похоже, ему досталось руководство тренировкой запасных игроков.
Кисе терпеливо ждал, когда Касамацу отдышится, принес ему стакан воды, смотрел сверху вниз.
– Так что? – спросил Кисе первым.
Касамацу притих, посмотрел себе под ноги, потом сказал:
– У меня в шкафчике, на верхней полке. Иди возьми.
Кисе послушался, открыл шкафчик и достал оттуда свой журнал.
– Мне не надо, – Касамацу легонько ударил Кисе по протянутой с журналом руке. – Ты зачем это делаешь?
– Когда я всем показываю, – сказал Кисе невинно, – ты не смотришь, семпай. Я подумал, что у тебя мало времени, поэтому я и положил его тебе в сумку. На досуге…
Касамацу пнул его по ногам, Кисе успел отпрыгнуть.
– Отвяжись от меня! – потребовал Касамацу. – Чего ты прицепился, а? Разве я давал повод?
– Нет, – ответил Кисе. – А для этого нужен повод?
– Кисе, – с нажимом сказал Касамацу, – сейчас я не ищу никаких отношений.
– Ты меня обрадовал, Касамацу-семпай, – серьезно ответил Кисе. – Не сказал, что не интересуешься мальчиками.
– И девочками тоже, – сказал Касамацу, помолчал немного и с чувством воскликнул: – Ну какого черта! Чем тебя пронять? Что мне сделать?
«Это риторический вопрос, – сказал сам себе Кисе, – на него не надо отвечать. Не надо».
– Гетры, – произнес он вслух.
– Что? – изумился Касамацу.
– Можно мне гетры? – спросил Кисе вдруг осипшим голосом.
Касамацу с неожиданно холодным интересом разглядывал его и не отвечал. Кисе, не зная, куда себя деть, переложил из руки в руку журнал, а потом кинул его на скамейку. Касамацу проследил за его полетом и только тогда ответил.
– Ты хочешь мои гетры?
– Да.
– Сразу после тренировки? – скептически уточнил Касамацу.
– Да, – не уступил Кисе.
Касамацу резко вытянул ноги:
– На!
Он полыхал гневом.
Кисе уселся на пол и принялся расшнуровывать его кроссовки.
Касамацу дернулся и вцепился руками в скамейку. Кисе как ни в чем не бывало снял с него кроссовки, отставил аккуратно в сторону, накрыл ладонями теплые стопы и на мгновение замер.
«Я действительно этого добился?»
– Кисе, – глухо сказал Касамацу, – не глупи.
– Ты даже не представляешь, Касамацу-семпай, как много я об этом думал, – ровно сказал Кисе.
Его руки были большими, он даже не предполагал, что сможет вот так – полностью укрыть стопы Касамацу, а потом обхватить ладонями его лодыжки, они, оказывается, тонкие. Под пальцами – ткань, шершавый рисунок. На пятках и снизу – влажно.
– Щекотно, – куда-то в макушку Кисе пробормотал Касамацу.
Кисе плавно повел руки вверх, как будто раскатывая гетры по его ногам. Он никогда не думал, что делать подобное окажется так… упоительно.
Касамацу прерывисто вздохнул и попытался отдернуть ноги. Кисе вцепился в них ладонями и поднял голову.
– Будут синяки, – предупредил он.
Касамацу смотрел на него расширившимися глазами. Без удивления, без презрения, а скорее с непониманием. Кисе усмехнулся и попросил:
– Еще немного.
Касамацу расслабился и больше не мешал.
На его коже остались отпечатки рисунка. Кисе потянул гетры вниз, поочередно с одной ноги, потом с другой. Под коленями кожа была нежной и чистой, поцеловать Касамацу ноги казалось так естественно, что Кисе даже не задумался об этом. А просто наклонился и сделал.
– Дурак, – прошептал над ним Касамацу.
Кисе его проигнорировал.
Гетры послушно скатывались под его руками. Слишком быстро, с сожалением понял Кисе.
Он стянул их с пяток, мягко придержав Касамацу за лодыжки. Скомкал и положил рядом с кроссовками, не удержался, провел руками от обнаженных стоп до коленей, хотел уже отодвинуться, но Касамацу не отталкивал его и Кисе осмелился двинуться выше.
Касамацу словил его лицо двумя руками и заставил посмотреть в глаза.
– Что дальше? – спросил он тихо.
Кисе моргнул.
– Не знаю, – растерянно ответил он. Помолчал и с улыбкой добавил: – Как-то не представлял себе никогда.
Касамацу покачал головой. Он больше не смотрел на Кисе гневно или удивленно. Ладони его были нежными, и Кисе на одно мгновение почувствовал себя хрустальным.
– Глупый первогодка, – прошептал Касамацу.
Он наклонился очень быстро, Кисе понял, что его целуют, уже после того, как под натиском Касамацу приоткрыл губы. Он изумленно выдохнул в них и тут же потерялся.
Потому что это было – жарко, сладко, вязко.
Кисе помнил, что дрожал. Руки, которыми он обнял Касамацу, тряслись, поэтому он вцепился в его плечи изо всех сил. Ноги подкашивались, и Касамацу легонько толкнул его на пол. Бедра подрагивали, Касамацу прижимал их к полу, и Кисе задыхался под тяжестью его тела.
Он действительно был глупым первогодкой. Потому что стоило Касамацу только опустить руку вниз и выдернуть из-под ремня рубашку, даже не коснуться ни живота, ни груди, ни тем более паха, – как Кисе кончил. Он содрогнулся, вытянулся и не сумел свернуться под телом Касамацу. Его затрясло так сильно, что перехватило дыхание.
– Кисе? – встревоженно спросил Касамацу.
– Вот черт! – простонал Кисе.
И Касамацу понял. Он уронил голову Кисе на плечо и тихо засмеялся в ключицу.
– Ужасно, – сказал Кисе в потолок.
– Зато какой повод пойти в душ… – пробормотал Касамацу. – Зачем тебе мои гетры?
«Что бы на это ответить?» – подумал Кисе расслабленно. Почему-то кроме улыбки ответа не находилось.