Daiya no A. Рюши

[text-Paume]

Название: Рюши
Фандом: Daiya no A
Автор: Paume
Размер: драббл, ~1000 слов
Пейринг: Реске/Курамоти
Категория: слэш
Рейтинг: R
Примечания: написано по фанону из дежурки

Перед выпуском скучно, думает Курамоти. Экзамены сданы, и будущее на ближайшие пару лет определено. Осталось пережить только торжественные прощания с школой, рыдающих кохаев, сдержанные расставания с одноклассниками, и все закончится. А что начнется – неизвестно.
Наверное, Курамоти преследует страх. Он вообще в последнее время стал много чего бояться. Страх бесит, от него хочется убежать, или что-нибудь сломать, разрушить или на что-то наконец-то уже решиться.
Занятия закончились, на тренировки давно уже ходят новенькие ребята, половину из которых он не знает. А шорт-стоп все так же лихо кидает мяч на вторую базу, и вторая база все так же точно выхватывает мяч из воздуха. Игра не останавливается. Игре все равно.
Курамоти выходит в город по вечерам. Когда опускается темень, и улицы расцвечиваются яркой иллюминацией реклам и витрин. Он ходит бесцельно, стараясь не думать ни о чем, зная, что впереди его ждет игра, а позади догоняет страх. Но он быстро бегает, он от него убежит.
По улицам ходят люди, Курамоти плевать на них. Он идет, сунув руки в карманы, хмуро поглядывая по сторонам, заворачивая в подворотни, чтобы вскинуть голову и посмотреть вверх, на тусклое от городских огней небо. Небо над школьным бейсбольным полем было звездным и ярким. Кажется, что они с Реске никогда не смотрели на него, но Курамоти все равно отчетливо его помнил, словно каждый поздний вечер они только и делали, что глазели вверх.
Все определено, зачем сейчас его так тянет запрокидывать голову?
Курамоти со злости пинает забытую кем-то недопитую банку пива, расплескивает себе на кроссовки и матерится сквозь зубы. Банка издевательски звякает о стену, Курамоти выходит из узкого переулка на широкую улицу.
Витрины празднично сияют, Курамоти идет мимо них, а с языка рвутся ругательства.
Все определено, но все плохо, очень-очень плохо.
Без Реске Курамоти прожил целый год, вполне себе большой срок, чтобы понять, что так жить невозможно.
Он останавливается перед яркой витриной и вначале не понимает, зачем. Просто так остановился. Женская одежда. Манекен в платье с рюшами. Курамоти ненавидит рюши. Он ненавидит плиссировку, ненавидит бантики и эти многочисленные юбки. Он ненавидит, что знает, как они все называются, знает, как застегиваются такие платья, как затягиваются шнурки на спине, и как холодно в них.
И как горячечно плохо, страшно, гадко – и сладко, маняще до дурмана в голове и до пересохших губ – когда на Курамоти, заточенном в эти рюши, смотрит Реске.
Курамоти с силой роняет кулак на стекло, оно дрожит, но не разбивается. Из магазина выбегает встревоженный продавец, и Курамоти резко поворачивает прочь. Чертов магазин, думает он, чертовы платья, чертов Реске.
– Ты проиграл, – сказал Реске очень давно, больше года назад, и улыбнулся своей кошачьей улыбкой.
Сейчас Курамоти даже не вспомнил бы, на что они играли. Азарт жил в его крови, и он никогда не думал, что сможет так попасться. Зато урок был усвоен – не играть с Реске, не играть с Реске на желания.
Реске принес ему пакет и небрежно кинул под ноги. И Курамоти непослушными руками вытягивал из него бесконечные рюши и бантики, завязки и ленты, а Реске смотрел, не отрываясь, не переставая улыбаться. Курамоти всего лишь на одно мгновение поверил, что это игра, в самом начале, а потом осознал, что Реске играет только на поле, и все серьезно, серьезнее не бывает.
Он хотел спрятаться, он пятился, когда Реске приближался, но ноги стали ватными под его взглядом, а от легкого прикосновения – не к телу даже, а всего лишь к платью, когда Реске потянул за ленты, развязывая их – сбилось дыхание. Курамоти зажмурился, сжал кулаки за спиной и впервые в жизни по-настоящему испугался.
Он чувствовал, как Реске тянет ленты и освобожденная ткань съезжает с плеч на талию, скользит по коже, растекаясь, как ледяная вода, и Курамоти надо вынырнуть, вот сейчас, сию секунду, но ничего не получается, потому что это кажется, что Реске развязывает на нем платье, а на самом деле он вяжет крепчайшие узлы, запутывая Курамоти необъяснимыми чувствами.
А потом Реске остановился и подождал, пока Курамоти откроет глаза.
Это был совсем незнакомый Реске. Он смотрел на Курамоти так, как будто видел в первый и последний раз. Жадно, как будто не знал, как наглядеться, и беспомощно, как будто знал, что это конец. Курамоти подумал, что надо его остановить, сказать что-нибудь, но от ужаса забыл все слова.
Реске медленно поднял руку и положил ему на затылок, и притянул к себе, лицом к лицу, губами к губам. Он поцеловал Курамоти нежно и целомудренно, а потом отпустил и шагнул назад.
Сел на пол там же, где остановился, резко, как будто сломался, поднял голову и беззастенчиво посмотрел на Курамоти. И не отводил взгляда, пока Курамоти не осознал, на кого именно он смотрит. Кто стоит напротив, и в каком виде. И что короткая юбка – не штаны, что колени дрожат от напряжения и непроходящего страха, что впервые в жизни съехавшие с плеч рукава кажутся бесстыжими, и хочется схватить что-нибудь побольше этого платья и закутаться с ног до головы.
Курамоти не решился даже с места двинуться. Так и стоял, дрожа, пытаясь не смотреть на Реске, но все время возвращаясь взглядом к нему. Он впитывал в себя его улыбку, постепенно различая в ней тоскливое восхищение и насмешливое признание. И желание. Реске ласкал его, раздевал взглядом, гладил и обнимал. Он обладал им, даже пальцем не тронув.
Курамоти дышал часто и громко, сжимал и разжимал кулаки, смотрел в ответ набычившись. И всеми силами скрывал, как его ведет, как волнами подкатывает возбуждение, а стояк уже давно делает больно.
Мысли и чувства смешались в такой комок, что когда Реске поднялся, Курамоти вздрогнул, не понимая от чего – от беспомощного ужаса или не менее беспомощного возбуждения.
Но Реске просто встал и ушел. И больше они не встречались.
Курамоти знает, где он учится. И даже знает, где живет. Поздними вечерами его гонит мимо ярких витрин, через тихие улочки и городские спортплощадки к двухэтажному старому дому за высокой оградой, где постоянно горит свет и кто-нибудь да не спит. Там всегда есть человек, который может открыть ему дверь.
Скоро выпуск, думает Курамоти. У него сбережений ровно на платье с рюшами. А чтобы убежать от страха, достаточно просто повернуться к нему лицом.